На прицеле ваш мозг

Общество низшего, капиталистического типа не может обойтись без лжи. Целенаправленная ложь тоже создает своих демонов, искажая все: прошлое, вернее представление о нем, настоящее — в действиях и будущее — в результатах этих действий. Ложь — главное бедствие, разъедающее человечность, честные устремления и светлые мечты.

И. Ефремов. «Час Быка»

Фильм «На прицеле ваш мозг» — о лжи. Той всепроникающей и всеразъедающей лжи, которая из ручейков обмана, демагогии, подлогов и искусно состряпанной полуправды сливается в океан иллюзорной и шизофренической картины мира, в которой, как в королевстве кривых зеркал всё искажено, всё перевёрнуто с ног на голову — зло добродетельно, добро — уродливо, низменное возведено на пьедестал.

Именно так, наверное, нужно понимать вступительные слова фильма: «Это фильм о заговоре. Заговоре против каждого из нас. Против тебя. И против вас. Против каждого из них. Заговоре, масштабы которого угрожающе растут. Это фильм о заговоре против разума». «Заговор» здесь — это не конспирологические построения, а обозначение системы тотального обмана и самообмана, складывающейся из множества больших и малых неправд, формирующих, увы, совсем не фантастическую «матрицу», мифологическую картину современного мира.

Авторы последовательно, на примерах, проводят прямую линию от коммерческой рекламы к рекламе политической, политтехнологиям, а в целом — тотальной идеологической обработке, промывке мозгов, плоды которой укореняются во всём, становясь в сумме не просто какими-то отдельными актами, воплощающими чьи-то конкретные интересы, но пронизывают все сферы жизни, влоть до мелочей быта, вплоть до элементарных рефлексов.

На первый взгляд это обычная агитка, традиционно ругающая «Америку» и разоблачающая козни «Запада». Ещё лет десять-пятнадцать назад, основательно задуренный, я бы сам снисходительно усмехнулся и отмахнулся, сказав «агитпроп». Если бы не одно «но» — всё, о чём говорилось в фильме, оказалось правдой. По прошествии лет можно отрешиться от тогдашнего идеологического заказа, от наносного, и попытаться увидеть суть. Снятый в 1984 году и с тех лет основательно забытый, сейчас он смотрится необычайно свежо. Как будто вышел только что. Именно время создания ленты первым делом обращает внимание на себя, даже шокирует — за несколько лет до того, как всё, о чём рассказывается в фильме, стало и нашей печальной обыденностью, от которой хочется встряхнуться как от ночного кошмара, дурного сна.

То ли предупреждение, то ли пророчество. Чего стоит фраза в рассказе о пропагандистских приёмах «Голоса Америки»: «Здесь на Украине, или в Грузии, или в Узбекистане, нам расскажут о русификации. А завтра русским расскажут о том, что всех их проблемы из-за грузин, узбеков, из-за украинцев». Не правда ли, слишком хорошо знакомо?

Увы, нет пророка в своём отечестве.

Казалось бы не сказано ничего принципиально нового — всё это, в общем-то, было известно и тогда, когда разоблачение «их нравов» во всех советских СМИ набило оскомину и вызывало у многих зевоту, и тем более сейчас, когда понаписано уйма книг о манипуляции сознанием, полки книжных магазинов полны опусами «как надурить ближнего», политтехнологии и пиар обсуждаются в каждом жёлтом листке, а от рекламных помоев, как иной раз кажется, невозможно укрыться даже наедине с самим собой.

Однако есть что-то, что выделяет этот фильм на фоне заумных теорий и конспирологических построений позднейших времён. Пожалуй, это простота и страсть. Не та простота, которая хуже воровства, а которая ясность, прозрачность. После уже десятилетий блуждания в потёмках нравственного релятивизма и лабиринтах мировоззренческих иллюзий, за которыми почти уже и не видно подлинной жизни и впору заново начинать с букваря учиться элементарным вещам, становится очевидна необходимость прямо называть вещи своими именами и проговаривать вроде бы очевиднейшие истины — вплоть до того что показывать пальцем на цвета и говорить «это белое, а это — чёрное». Простым, внятным, чётким языком.

Кстати говоря, обратите внимание на язык: такого русского языка вы ныне не услышите. Стоит посмотреть хотя бы просто ради того, чтобы послушать нормальную русскую речь.

Текст лаконичен до афористичности и просится на цитаты:

«Любая революция — в сексе, в музыке, в моде — пожалуйста. Любая революция — кроме социальной».

«Да, всегда когда большим деньгам не спится — из-за грозящих кризисов — не до демократии».

Нерв же чувствуется во всём фильме — это не равнодушно-отстранённое умствование, а страстная публицистика художника, рассказывающего о вещах действительно тревожащих. Исскуство обращается к разуму через эмоции — и это сделано умело: подбор видеоряда, состоящего почти из одной хроники, фоновой музыки, интонаций диктора. Этим фильм напоминает «Обыкновенный фашизм» Ромма.

Хотя оболванивание показано на примере вроде бы давнего американского материала, однако текущие политические события делают ленту просто-таки злободневной — во время прошедших и грядущих выборных истерик, во время метаний между навязаннными и бесплодными, одинаково плохими альтернативами, самая пора задуматься: а не ложны ли сами эти дилеммы и оппозиции, а нет ли какого-то взгляда сверху, обобщающего и сводящего в систему эти истерики и их причины, нет ли третьего пути?

Обширное обращение в фильме к материалам 60-х годов даёт историческую перспективу. Мы оказываемся даже в более выгодном положении, чем зритель прошлого: многое уже произошло и то, что могло когда-то показаться частностью, случайностью, перессказом выцветших новостей не первой свежести (на обыденном уровне из 1984-го хроника какого-нибудь 1961-го были скорее позавчерашней газетой, чем историческим источником), теперь видно как действительно взаимосвязанные части единого всемирно-исторического процесса.

* * *

Возможно я бы не обратил внимания на этот фильм, если бы не имя режиссёра — Феликс Соболев. Посетители «Редара» уже знакомы в одной из его работ — «Я и другие», посвящённый психологическому исследованию конформизма, ставшей когда-то значительным событием в кино. Он поднял научно-популярный жанр до уровня подлинно художественного творчества, сделав зрителя не просто пассивным наблюдателем, а соучастником научного эксперимента, а сам эксперимент — напряжённым драматургическим действием, «приключением мысли» как сказал бы Иван Ефремов, не менее интересным, чем обычное игровое кино.

Правда, «На прицеле ваш мозг» не показался мне настолько талантливым, как другие картины Соболева, не особо цельным и законченным, да и, думается мне, что и заказчиками, и во многом самими создателями воспринимался как обычная проходная агитационная лента. Но было обстоятельство, которое не даёт нам возможности судить об авторском замысле в полной мере: Феликс Михайлович скоропостижно скончался на пятьдесят третьем году жизни во время работы над картиной и её заканчивал его ученик, режиссёр-документалист Виктор Олендер.

* * *

К сожалению, по сети ходит копия весьма отвратительного качества, но другой нет.