Наткнулся на Рабкоре на одну статью ещё 2012 года про Маркеса, но в ней упоминается и Ефремов. Почему-то автор решила сравнить мастерство и эффектность эротических сцен у обоих писателей. http://rabkor.ru/columns/editorial-columns/2012/03/26/not-the-first-time/ Если кратко, Маркес — сила, а Ефремов ничего не мог.
Маркеса не читал, ничего не могу сказать, но судя по самой статье, наблюдения автора интересны. Но вот то что она пишет про Ефремова — по-моему, она его ни фига не поняла. Хоть статья и на Рабкоре, но больше подошла бы для гламурного издания. Главное, то что она хватается, по-моему, за какие-то довольно внешние эффекты, но начисто игнорирует контекст, содержание упоминаемых романов ИАЕ в целом, что и для чего в тексте было написано, как эпизод связан со всем остальным произведением в целом. Если бы описание того же танца в ЧБ было бы самодостаточным, если бы Ефремов ставил перед собой задачу описать какие-то чувственные аффекты и переживания чисто эротического свойства, то возможно упрёки автора были бы уместны, но в том-то и дело, что это описание нам дано для иллюстрации некой идеи и рассматривать его вне этой цели просто бессмысленно.
А вот рассуждение про «Лезвие» просто изумило. Оно в значительной степени строится на… опечатке. Автор не удосужилась хотя бы открыть бумажное издание и воспользовалась гуляющими по инету файлами, которые традиционно полны ошибками распознавания — включая, кстати, и файл с ноогеновского «Архива ИАЕ». Критика источников явно не её конёк. И из этого видно, что она априори полагает Ефремова слабым, мало того — косноязычным писателем, настолько, что с её точки зрения он не в состоянии написать правильно очевидную любому более-менее грамотному русскоязычному человеку фразу: «Черные волосы Тиллоттамы РАЗМЕТАЛИСЬ по песку». В ошибочном тексте напечатано «разместились». Только представьте эту нелепо-казённую фразу: «черные волосы Тиллоттамы разместились по песку». Но это насколько надо чтобы остутствовало всякое чувство русского языка, чтобы этакое ляпнуть! ИАЕ с точки зрения вычурности и формальной красивости действительно может показаться тяжеловесным, но заподозрить его в настолько тупой ошибке — это надо обладать очень избирательным зрением и заранее готовым отношением. Ну ладно бы заподозрить писателя в том, что он не нашёл подходящего слова. Но подозревать его в неспособности элементарного согласования слов в предложении между собой, полагать его двоечником, а всех редакторов и корректоров СССР — идиотами — это надо обладать очень специфическим складом ума. Я так думаю, что автор настолько торопилась, что просто даже не вникла в вопрос. А творчество ИАЕ знает очень посредственно.
Тут ещё надо отметить, что редакторы действительно хорошо постарались над произведениями Ивана Антоновича и его собственный авторский текст иной раз значительно отличается от редакторских правок, по мнению тех редакторов улучшавших текст (это если не говорить о постоянной практике изъятия целых эпизодов, причём иной раз вообще непонятно чем мотивированных, то же «Лезвие» ухитрялось быть изданным с купюрами даже в рамках одного и того же издания, но в тиражах разных лет выпуска, причём даже таких мест, в которых сложно вообще углядеть какой-то цензурный смысл). Положим, неспециалист об этих тонкостях — и подлинном языке Ефремова — может и не знать. Положим, можно не знать о черновых вариантах и набросках к роману, которые сам Ефремов не стал вносить в текст, понимая, что это не пройдёт никакого редактирования и никакой цензуры, в исходном виде это просто побоятся публиковать — этого можно не знать. Но всё-таки, полагать его вообще не знающим родной язык — это уже за гранью разумного.
