Вы не замечаете, что это всё про субъективный фактор — вкусы, привычки и всё такое? А вот про базис пресловутый, про отношения собственности — ничего. Кому принадлежали средства производства? По факту, а не по бумажке. Фабрики, заводы, земля? А по факту это была собственность государственная. А кому, простите, принадлежит государство с его собственностью и что такое государство? Коллективизация по сути ликвидировала крестьянство как класс земельных собственников, теперь земля и бОльшая часть средств производства по факту стала государственной. И линия классового антагонизма проходила не между рабочими и крестьянами, а по отношению к этой самой государственной собственности, между теми, кто входит в аппарат, ею владеющий и распоряжающийся, и не входит. Впрочем, вы прекрасно знаете эту точку зрения, это уже по кругу идёт.

Отождествление государственной и общественной собственности — это те три сосны, в которых наши так называемые левые будут до скончания века блуждать и помрут там между ними от истощения. И ладно бы это был бы просто отвлечённый теоретический вопрос, но в том-то и дело, что это вопрос важный и именно в текущей постсоветской ситуации, поскольку таковое отождествление отвечает чаяниям значительной части мелкобуржуазных и люмпенизированных элементов, испытывающих давление крупного капитала и которые не видят иного способа устранения его конкуренции, иначе чем через очередной передел частной собственности в виде национализации (т.е. огосударствления) и своё вхождение в государственный аппарат. А отождествление государственного и общественного легитимирует такой передел и таковое вхождение. Т.е. позволяет подписать левых на достижение мелкобуржуазной утопии. Поэтому с этой позиции крайне важно объявить советский опыт уже вполне социалистическим и затушевать реальные классовые антагонизмы советского общества, свести историческую ретроспективу этого опыта к «борьбе хорошего с лучшим». Но по сути это просто означает смену одной формы частной собственности другой, а ни какой не социализм. Более того, эта форма [взятая] сама по себе, является даже более отсталой, чем капиталистическая, при том судя по всему являющаяся переходной и возможной только на определённом историческом этапе развития и разложения капитализма, невозможная сама по себе на других исторических этапах. То есть это своего рода реваншизм и попытка войти в одну воду дважды, а ещё точнее — наступить на те же грабли. Если в предыдущую итерацию это было скорее всего исторически объективно неизбежно и необходимо, то сейчас совершенно реакционно и ретроградно.

Когда вы выступаете с такой позиции, вы не коммунизм защищаете, и не отстаиваете какую-то марксистcко-ленинскую теоретическую чистоту взглядов, а по сути работаете на удовлетворение амбиции мелкобуржуазного элемента, мнящего себя этаким наркомом в сталинке на голове и с маузером в руке указующего несознательному быдлу путь в светлое будущее, состоящее в том, чтобы оное быдло обеспечило ему этот маузер, квартиру в известной высотке и спецпаёк из спецраспределителя. Более ничего за ним НЕТ.

А что касаемо мелкобуржуазной крестьянской массы тогда, то всё-таки надо сказать, что когда тот бывший крестьянин включался в работу государственного аппарата, продолжая при том реализовывать прежние поведенческие стратегии, с тем же горизонтом планирования и глубиной целеполагания — грести под себя, то он уже крестьянином не являлся, он уже относился к иному общественному классу. Кстати, как и рабочий в аналогичной ситуации. И они жили уже интересами этого класса, а не того, к которому относились прежде.