Мне так думается, что в этом отражается общее постенное обострение обстановки, в которой всё более обнажаются идейные позиции, через призму которых видится и интерпретируюется любая тема. Как по мне — луноложество вполне себе стало уже очередным маркером «свой — чужой». То есть если луноложец — не надо тут особо уже думать, это не левый. Нельзя быть чуть-чуть беременным. Нельзя быть одновременно коммунистом и постмодернистом — либо одно, либо другое. А в данном случае речь даже не об отрицании какого-то конкретного события, а о принципиальное неверии в мощь человеческого разума, в разум как таковой, в его способность познавать реальность, ставить цели, решать задачи и изменять оную реальность. Если перефразировать, то если в вас нет веры и на горчичное зерно — какой вам не хер коммунизм? Это же намного больше и сложнее любой ракеты. Ваши же предки показывали просто чудеса способности этого самого разума совершать целенаправленные проекты, а вы им плюёте в глаза и на могилы. Ну да нам не привыкать — предки всё стерпят. А вот куда годны вы сами?
Однако ситуация проявляет одну любопытную проблему. А именно: любое образование, сколь бы фундаментальным оно не было, не даёт возможности отдельной личности лично проверить все утверждения учебников и так или иначе мы вынуждены ссылаться на чужой опыт и авторитет. По сути наше образование стоит на доверии. Если какие-то самые простые физические и химические эксперименты ещё можно повторить в рамках школьной лаборатории (там где они вообще есть), то бОльшую часть того знания, которое полагается знать образованному человеку, непроверяема в силу невозможности лично затратить достаточное количество времени и средств. И любой шарлатан может сказать «всё вы врёте, всё не так было» — и они в открытую об этом говорят.
Как-то краем глаза читал про индийскую философию, что в некоторых направлениях в древности на полном серьёзе рассуждали о приемлимости ссылки на авторитет, принимали её как вполне нормальный аргумент. Собственно на этом и стоит вся тамошняя традиция, один из основных водоразделов между школами проходил по признанию или непризнанию авторитета Вед. Мне тогда это показалось наивным догматизмом и начётничеством. И только потом начал понимать, что не так всё просто и такой ход мысли был достаточно закономерен. В самом деле, если мы получили некие сведения от авторитетного лица, которое мы знаем как честное и добропорядочное, то чем это знание хуже полученного из непосредственного опыта? А ведь по сути на этом стоит вся цивилизация, ведь без такового доверия невозможно никакое сколько-нибудь массовое целенаправленное действие и планирование. И, кстати говоря, образование. Ну как вы построите дом, не говоря уже о заводе, если не доверяете инженеру? И сам тот инженер ведь не выводил все те законы механики, которыми воспользовался, не изобретал с нуля тензорный анализ, сопромат, термодинамику и ещё чёрти сколько дисциплин.
Понятно, что тут возникает естественный вопрос: а критерии авторитетности тогда? А если этот честный и порядочный ошибается, запямятовал или ему привиделось? Религиозных догматиков это ни разу не смущает — они просто императивно принимают что такой-то не может ошибаться. А вот что делать остальным?
Лично мне в этом пока видится один ответ, отнюдь не мной и задолго до меня даденный: критерий истины — практика. Если от данного вопроса никак ваша жизнь не зависит, то не похеру ли было там что-то или не было, ошибался авторитет или нет? Для средневекового крестьянина было абсолютно по барабану — плоская Земля или круглая, вращается она или нет, вращается она вокруг Солнца или наоборот? Для его повседневного бытия это были вопросы чисто схоластические — от их разрешения их жизнь, их практическая деятельность никак не зависела, равно как и от абстрактного стремления к истине. Хорошо её знать, но что с неё толку, если это знание невозможно применить? Если ты даже не можешь выйти на такие пределы, которые делают эти вопросы актуальными? Когда тому крестьянину не было времени голову от земли поднять, которая болела за оброки, недоимки и потравленные во время охоты господами посевы — не считая перспектив голода, ему было совершенно не до формы Земли и инерциальных и неинерциальных систем отсчёта.
А вот для сына того же крестьянина, попавшего во флот, это уже вопрос был не абстрактный, от этого зависела не только его возможность попасть в точку назначения, но и вообще остаться живым.