Алексей Баталов запомнился зрителям многими ролями. Чаще всего, наверное, будут вспоминать Гошу из «Москва слезам не верит». Но мне вспоминается «Дорогой мой человек» по сценарию Юрия Германа. Один из врезавшихся в память фильмов. И не зря. Это тот случай, когда кинополотно неразрывно связано с литературной основой. Собственно, как пишут, сценарий фильма стал основой для трилогии «Дело, которому ты служишь». И, как показывает читательский опыт, видевшему фильм роман обязателен к прочтению. Впрочем, обязателен для любого, кто хочет что-то понять о советской эпохе, её духе и идеалах. Кстати, заодно с романом «Подполковник медицинской службы», примыкающим к сюжету (впрочем, по размеру и сюжету это скорее повесть, довольно небольшая), сейчас бы это назвали спин-оффом (хотя хронологически был написан и издан раньше). Фильм по сравнению, конечно, очень сильная выжимка, к тому же с несколько отличающимися сюжетными линиями. Но поскольку роль Устименко была написана специально для Баталова, то при чтении героя и не нужно воображать.
Как раз на днях прослушал аудиоверсию 1976 года в исполнении Михаила Бокка. Вот не думал, что будет такой печальный повод вспомнить и поделиться.
1. Дело, которому ты служишь
2. Дорогой мой человек
3. Я отвечаю за все
бонус Подполковник медицинской службы (исп. Игорь Мурашко)
Мне знакомство с литературой того периода, в контексте интереса к творчеству Ефремова, интересно ещё и тем, что в очередной раз показывает: герои произведений Ивана Антоновича не на пустом месте появились, а были вполне закономерным развитием тенденций советской литературы и вообще культуры. То что называется, идеи витают в воздухе, и то, что сейчас частенько любят обозначать при помощи слова «поле»: «общее культурное поле», «поле смыслов» и т.п. Конечно, врядли стоит сравнивать в лоб германовского персонажа Владимира Устименко и ефремовского, скажем, Дар Ветра. Однако, что называется, невооружённым взглядом видны определённые черты, которые ныне воспринимаются как фантастические, а некоторыми неумными людьми полагаются дешёвой пропагандой (т.е. ложью, тем, чего не бывает и быть не может), а некогда считавшиеся для нормального человека единственно возможными и должными.
Впрочем, персонажи обратного свойства у Германа изображены в достатке. Вполне правдиво — негодяями и подлецами. В которых проглядывают предтечи нынешних «уважаемых людей».
